|
Главная страница / Интервью /
|
|
Идея побеседовать с полузащитником московского «Торпедо-Металлурга» Валерием Леоновым возникла неожиданно.
Просматривая как-то официальный сайт этого клуба (кстати, ведущийся весьма профессионально и интересно),
наткнулся на информацию о том, что болельщики единогласно признали этого молодого футболиста лучшим игроком сезона
в составе своей любимой команды. Согласитесь, что такое случается не часто, а потому, заинтересовавшись этим фактом,
я позвонил Леонову домой и договорился о встрече.
Валерий приехал в редакцию вместе со своей очаровательной женой Машей
(это было в короткий перерыв между двумя сборами, и молодые супруги, конечно же, соскучились друг по другу), и я,
честно признаюсь, уже после нескольких минут разговора как-то вдруг совершенно забыл об интервью.
Передо мной сидел молодой образованный человек, четко и ясно излагавший свои мысли, причем правильным русским языком,
а потому общение наше как-то плавно перешло в оживленный разговор, когда люди иной раз перебивают друг друга,
спеша высказать пришедшую на ум мысль, точно боясь забыть ее. Тем не менее осталось ощущение встречи с одним из тех молодых людей,
которые пришли в наш футбол даже не вчера, а сегодня, вот только сейчас, постучав в дверь, и на вопрос, можно ли войти, чуть приоткрыли ее.
Кто они? С чем они идут к нам, что несут?
— Валерий, а вы, если честно, ожидали, что поклонники вашей команды признают вас лучшим игроком?
— Поверьте, это было для меня полной неожиданностью. И, нисколько не рисуясь, могу сказать, что у нас были другие футболисты,
более опытные и более достойные этого звания. Однако, не скрою, было очень приятно узнать об этом.
Пользуясь случаем, хочу искренне поблагодарить наших болельщиков.
У них, кстати, есть хорошая традиция дарить игрокам своей команды торты на день рождения.
Вы можете подумать, что это мелочь, но, знаете, когда нет практически никаких иных стимулов,
такое внимание со стороны болельщиков дорогого стоит.
— Так-так, минуточку — «нет иных стимулов»? Интересно, мы об этом еще поговорим, а пока давайте вернемся на полтора десятка лет назад,
когда вы только начали свой путь в большой футбол. Насколько я знаю, вы из спортивной семьи?
— Правильно. Отец до 21 года занимался велосипедным спортом. Мама — мастер спорта по художественной гимнастике,
призывалась в сборную Москвы, одно время была даже ее капитаном. Но потом, как это нередко бывает у женщин, дом,
семья, ведение хозяйства окончательно увели ее от спорта.
Я же окончил общеобразовательную школу и футбольную школу молодежи. После этого меня взяли на просмотр в дубль
«Торпедо-Лужники», тренировали который в то время Белоусов Владимир Сергеевич и Никонов Вадим Станиславович.
Через три месяца со мной решили заключить контракт. Но вот тут-то и возникли проблемы.
— Проблемы какого рода?
— Понимаете, после окончания средней школы у меня, как, наверное, у всех нормальных людей, возникла дилемма:
куда поступать, где продолжить образование. Помню, мама мне тогда сказала: «Давай-ка лучше поступай в Строительный университет».
— Почему именно туда?
— Потому что эта профессия в нашей семье — потомственная. Да-да, не удивляйтесь.
Мои дедушка, бабушка, папа, мама, дядя, брат, который, кстати, тоже занимался футболом в ФШМ, — все строители.
— И что же они строили?
— Бабушка с дедушкой, наверное, полстраны объездили, занимались промышленно-гражданским строительством.
А вот брат, например, строит сейчас третье транспортное кольцо.
— Ага, так вот, значит, из-за кого мы страдаем, не имея возможности открыть окно, поскольку участок этого самого кольца
проходит в десяти метрах от здания редакции и из-за этого у нас за день на письменном столе образуется слой пыли в палец толщиной?
— Не совсем так (вторя моему шутливому тону ответил Валерий),
он ведь строит не саму дорогу, а переходы над ней, так называемые гусеницы. Он мастер второй категории.
— Так, значит, мама настояла на вашем поступлении в МИСИ?
— Она сказала буквально следующее: «Ты, конечно, волен поступать так, как сам считаешь нужным, и я не хочу навязывать тебе что-то.
Но посмотри на мой личный опыт. Да, я была мастером спорта, но когда завершила свою спортивную карьеру,
стала бы никем и ничем, если бы не сумела в свое время обрести профессию».
— На мой взгляд, ваша мама была абсолютно права, ведь очень многие спортсмены, когда заканчивают
свою игровую карьеру, оказываются у разбитого корыта.
— Правильно. И я, в принципе, это на себе уже прочувствовал. Мы абсолютно никому не нужны,
и иногда это случается даже в разгар твоей спортивной карьеры.
— Вы знаете, Валерий, это довольно горькое признание.
— Ну уж какое есть, поверьте мне на слово. Я поступил тогда в институт. Казалось бы, можно только радоваться.
Однако я неожиданно для себя столкнулся с такими проблемами, о которых и подумать не мог.
Как я уже сказал, мне предложили подписать контракт с «Торпедо-Лужниками».
Помню, пришел я тогда к генеральному директору клуба Мишину Юрию Анатольевичу для беседы.
Все было нормально, те условия, которые они мне предложили, меня вполне устроили, но как только я упомянул о том,
что поступил в институт, и спросил, можете ли вы мне чем-нибудь помочь (то есть не поблажек я просил, а понимания),
ситуация изменилась, и Мишин сказал мне: «Тебе будет очень тяжело, и, в принципе, никто из нормальных спортсменов так не поступает.
У нас есть налаженные связи в Академии физической культуры, туда все поступают и без всяких проблем учатся».
В общем, предложил мне пойти по проторенной дорожке. В итоге мы так ничего и не решили.
Он сказал: мол, иди еще подумай, дав тем самым понять, что на уступки не пойдет и на помощь мне рассчитывать нечего.
По инерции я еще некоторое время тренировался с командой, а затем пошел учиться.
И вот тут-то в занятиях профессиональным футболом у меня наступила некая пауза.
Честно признаюсь, в тот момент подумал, что продлится она вечно и о карьере футболиста мне придется забыть навсегда.
К тому же спустя два месяца учебы в институте я осознал, что тех знаний, которые нам давали в школе, явно недостаточно.
Приходилось многое подтягивать по таким базовым предметам технического вуза, как математика, физика.
— И тут случилось чудо?
— Откуда вы знаете?
— Догадываюсь, раз вы все-таки стали футболистом.
— Да, где-то незадолго перед Новым годом раздался телефонный звонок. На том конце провода был Владимир Сергеевич Белоусов.
Он ко мне и раньше с симпатией относился...
«Как ты, что ты, чем занимаешься?», — спросил он меня. Я ответил, что учусь, а с футболом практически расстался,
если не считать редких вылазок во двор и игры с мальчишками на обычной спортивной площадке.
Тогда-то он и предложил: «Знаешь что, я сейчас формирую молодежную команду «Торпедо-ЗИЛ», приходи на Восточную улицу.
Просто так приходи, потренируйся». Я ему опять объясняю свои проблемы, а он в ответ: «Ничего страшного, приходи.
Будешь успевать, не будешь — там посмотрим. Я тебя жду, договорились?».
В итоге мы заключили контракт, а устно договорились, что иногда я буду вынужден пропускать отдельные тренировки.
Причем Белоусов пошел даже на большее, отпуская меня не только в те дни сессии, когда нужно было сдавать зачет или экзамен,
но и, скажем, на лабораторные работы в период семестров.
— Таким образом вы влились в футбол?
— Да. Причем Белоусов полностью сдержал свое обещание, и, несмотря на то, что я регулярно пропускал тренировки,
он тем не менее постоянно ставил меня в основной состав на игры. Не могу сказать, что это было совсем уж необоснованно,
поскольку я старался отрабатывать на все сто, просто, видимо, Владимир Сергеевич оказался хорошим психологом и педагогом,
и на такое его доверие можно было ответить только полной самоотдачей. То есть он вытащил меня и дал понять, что, в принципе,
совмещать серьезную учебу и футбол можно. И за это я ему благодарен до сих пор и помню это.
— Однако, насколько я знаю, вам, по крайней мере, еще раз едва не пришлось «расплатиться» уходом из футбола из-за вашей учебы?
— Что вы имеете в виду?
— То, что и некоторые другие специалисты выражали сомнение в том, что из вас выйдет толк, и прежде всего потому,
что вы были белой вороной, — учились и учились по-настоящему, а не формально, как подчас учатся в инфизкультах.
— Да, было дело. Но я зла не держу. Такова уж сила привычки. Кстати, Борис Петрович Игнатьев, посмотрев меня как-то
в одной из игр за молодежную команду, хотел выставить меня на трансфер, ничего не объяснив при этом.
К слову, и Александр Полукаров, и Олег Ширинбеков, которые тогда руководили этой командой, поддерживали меня в
стремлении учиться и продолжали верить в меня как в футболиста. Они ведь сами, кстати, учились в то время в ВШТ.
— То есть на тренировки не ходили ни они, ни вы?
— (Смеется). Нет, конечно. Но они шли мне навстречу, понимая важность второго образования, пусть и нефутбольного.
— Понятно, а как в этот момент шли ваши футбольные дела? Вы, если не ошибаюсь, прямо из молодежной команды шагнули
в основной состав, минуя среднее звено — дубль?
— Не совсем. Так получилось у братьев Березуцких. Вот они сразу из школы шагнули в основу, даже минуя молодежную команду,
которую, собственно, и можно считать дублем. В основной же состав я попал в 2001 году, когда «Торпедо-ЗИЛ»
добилось права играть в высшей лиге. Тогда главным тренером команды стал Евгений Мефодьевич Кучеревский,
который и взял на один из первых предсезонных сборов самую перспективную торпедовскую молодежь — обоих Смирновых,
Ковалева, Никитина, Трипутеня, Пиюка, меня и других. Закрепиться же в основе на тот период удалось лишь мне.
— Что вы можете сказать о нем как о человеке, тренере?
— Как человек — очень хороший. Прямой, мне такие люди нравятся. Не пытается под кого бы то ни было подстраиваться.
У него свое ярко выраженное «я». Он знает себе цену и в хорошем смысле гордится этим.
— На сборах в Турции, когда играли с «Днепром», виделись с ним?
— Да. Он абсолютно не изменился, все такой же.
— А как тренер?
— Самая сильная его сторона — это умение настраивать футболистов на игру. Помню, когда в конце того чемпионата наша команда
висела на волоске, он еще больше стал доверять нам, молодым, и на самый решающий матч с «Анжи» в Махачкале доверил
место в составе сразу большой группе молодежи. И мы выиграли ту встречу. Что было, кстати, нашей единственной победой на выезде.
— Словом, воспоминания о Кучеревском остались самые теплые?
— Очень добрые. Я-то вообще ему безмерно благодарен. Да, уверен, что и все молодые футболисты тоже.
Он вообще любит и в охотку работает с молодежью. В подтверждение того можно посмотреть на нынешний «Днепр»,
где играют в основном 20-летние ребята. И как играют!.. Вышли в 1/16 финала Кубка УЕФА.
— В следующем году Кучеревский ушел, а на смену ему пришел Вадим Никонов. Как с ним работалось?
— С Вадимом Станиславовичем наши пути уже пересекались ранее, в дубле. Так что новизны здесь было мало.
Человек он, конечно, своеобразный и, если говорить о его чисто человеческих качествах, то к нему надо привыкнуть.
Возможно, это идет от непросто сложившейся его футбольной карьеры. Как тренер он весьма квалифицированный,
умеет не только растолковать что-то игроку, но и показать это на практике.
— В тот год в «Торпедо-ЗИЛе» твердо закрепились вчерашние дублеры. Впрочем, произошло это не от хорошей жизни,
а из-за финансового кризиса, в который попала команда. Как вам жилось в тот момент, как игралось в такой непростой ситуации?
Многие, кстати, удивлялись, что вы не только на поле выходите, но умудряетесь еще кого-то обыгрывать?
— Ну что об этом вспоминать. Мы все были в одной упряжке. И заслуга Никонова в том, что мы все-таки сдюжили, удержались в высшей лиге,
— очень большая. Некоторые матчи мы действительно за него играли — не за кого-то или что-то, а за нашего тренера.
А в такой ситуации, когда биться на самом деле было уже не за что, в том числе и в материальном плане, как раз и проявляется роль
личности тренера. Разговоры и обещания руководства нами уже ни во что не ставились. Мы их вообще не воспринимали, скажем так.
— Значит, именно это вы подразумевали, обмолвившись о той ситуации, когда иных стимулов уже нет?
— Да.
— Но ведь в такой ситуации, наверное, тяжело заставлять себя тренироваться, полностью выкладываться в играх?
— Конечно, непросто, но над нами это как-то не довлело. Все-таки мы не были очень уж искушенными в деньгах, да, в принципе,
и сейчас остаемся такими же. Почему? Да потому, что для нас это была первая и единственная команда, ни у кого за плечами не
было особого опыта. Главным нашим достоянием, считаю, была дружба, сплоченность еще с молодежной команды.
Мы и время-то после игры часто проводили вместе. Сейчас это постепенно уходит, жизнь потихоньку раскидала всех по разным клубам,
разным сторонам.
— Если вы помните игру команды в тот период, практически все специалисты называли сугубо оборонительной и,
прямо скажем, маловыразительной.
— Это так. Мы всегда с Никоновым играли от обороны, особенно в выездных матчах. Да, футбол был, конечно, не очень зрелищный,
но, с другой стороны, при той массе молодых и неопытных игроков мы могли сыграть только так, как просил нас тренер,
— строго в обороне, а впереди, может быть, и забьем. Кстати, нередко это у нас хорошо получалось.
Во многом благодаря этой тактике мы и остались в высшей лиге.
— В прошлом сезоне команду возглавил новый тренер — Сергей Алейников, которого по ходу чемпионата сменяли то
Валентин Козьмич Иванов, то Александр Игнатенко. Однако это ни к чему не привело и вы опять боролись за выживание.
В чем причина, почему, на ваш взгляд, ничего не получилось у известного в прошлом нашего футболиста Сергея Алейникова?
— Что тут скажешь?! 14-е место говорит само за себя. Неимоверно было тяжело психологически, особенно тем игрокам,
кто оказался в такой ситуации третий год подряд: Шустиков, Новосадов, Ризвич, Белецкий и я. Очень, кстати, жаль,
что в середине сезона, непонятно, по каким причинам, убрали из команды Андрея Новосадова.
Его психологическая помощь нам, молодым футболистам, вообще была ни с чем несопоставима.
Что касается Сергея Алейникова, то, на мой взгляд, он оказался не готовым к жизни в России, к нашей нынешней действительности.
Он видел ситуацию такой, какой она была в Европе, и какой она должна была быть. У нас же все было в точности до наоборот.
— В чем проявлялось это его незнание российской действительности?
— Во многом это шло от характера. По натуре он флегматик и с людьми абсолютно не умел разговаривать, общаться.
Тренировки у него в общем-то были интересные, но продолжались они 2,5 — 3 часа. За это время мы должны были успеть сделать все.
Складывалось впечатление, будто он только в ходе тренировки думал и решал, какое упражнение дать нам еще. Играем в квадраты?
Играем. Потом он видит, что мы вроде как-то не так бегаем — начинается кроссовая подготовка.
Потом вдруг передумает, и мы начинаем делать рывки, ускорения. Словом, получался какой-то винегрет.
— А когда пришел Валентин Козьмич Иванов, что-то изменилось к лучшему?
— Начнем с того, что Валентин Козьмич не был для нас новым человеком. Он постоянно следил за нами, общался.
Спокойный, рассудительный человек, легендарная личность. Безусловно, он попал в труднейшую ситуацию. И, знаете, что я вам скажу?
Мы встряхнулись с его приходом, одержали несколько хороших побед, но не его вина, что положения так и не выправили.
— В итоге это удалось только с третьим тренером — Александром Игнатенко, правда, как утверждали некоторые,
не без помощи «странных игр».
— Да, у Игнатенко получилось. Его преимущества перед Алейниковым, конечно, очевидны. Он и постарше,
и российскую действительность лучше знает, да и перед конкретным фактом его поставили. Задача была ясна:
команда твердо осела на последнем месте, и нужно было ее оттуда вытащить. Нельзя сказать, что Игнатенко был мягким человеком,
с Алейниковым его, конечно, не сравнить, но ему удалось главное: он заставил нас все-таки во что-то поверить.
В любом случае, даже если брать те матчи, о которых вы упомянули (не знаю, какие они: странные или нет),
забивать-то нам все равно приходилось на один мяч больше соперника.
— Вы крайний полузащитник. Как вы считаете: это ваше место и всегда ли вы играли на этой позиции?
— Нет, не всегда. Лет восемь-девять при моем первом тренере Михаиле Львовиче Деревянове в ФШМ я был чистым нападающим.
А увидел меня на месте правого полузащитника Геннадий Вячеславович Салов, пришедший ему на смену.
Если вы хотите узнать, как вообще определяется амплуа футболиста, то скажу, что частенько это зависит от случая.
Очень часто бывает так, что стал тот или иной игрок забивать, и тренер тут же пробует его в нападении.
Пошло дело, значит, он там и закрепляется. Главное, в такой ситуации — переломить психологический барьер, не бояться перемен.
— А каковы перспективы вашей команды на этот сезон, на что вы надеетесь, на что рассчитываете?
— А вы знаете, если говорить серьезно, то мы надеемся на нашего нового главного тренера — Валерия Юрьевича Петракова.
— Вот как? Но почему?
— Не хотел бы более подробно распространяться на эту тему, просто приведу вам один пример. Вы, наверное, знаете или слышали о
таких футболистах, как братья Скобляковы из «Томи»?
— Конечно.
— Так вот, с младшим из них, Дмитрием, произошла, наверное, обычная в футболе вещь — на нем тренеры поставили крест.
Он уже решил завершать в общем-то так и не развернувшуюся свою карьеру, когда в «Томь» пришел Валерий Петраков.
Он поверил в Дмитрия, дал ему шанс и главное — заставил его самого поверить в себя.
В итоге человек заиграл и вырос во вполне приличного, по нашим российским меркам, игрока. Теперь вы понимаете, на что мы надеемся?
— Кажется, понимаю. Хорошо, и в заключение давайте вновь вернемся к вашей второй специальности. Вы уже окончили МИСИ?
— Да, и сейчас учусь в магистратуре.
— Это еще что такое?
— Понимаете, между научной и инженерной деятельностью есть вспомогательная, или, точнее, промежуточная стадия — магистратура.
Проще говоря, это второе высшее образование. Дело в том, что наши вузовские дипломы, как это ни жаль, мало ценятся в мире,
а вот магистратура — это другое дело.
— С вами, наверное, вскоре и сидеть рядом будет почетно?
— Ну что вы (улыбается), просто мне очень нравится учиться, познавать новое, вот и все.
— А дом самостоятельно вы можете построить?
— Этот вопрос мне задают практически все, с кем я впервые знакомлюсь, и тут же, не дожидаясь ответа, просят построить им коттедж или,
на худой конец, дачу. Так вот: нет, не могу. То есть, в принципе, я знаю, как это делается, естественно, умею читать чертежи,
но дело в другом. Я инженер-технолог, и моя задача — сказать, как строить, из каких производственно-строительных материалов,
как и из чего эти материалы сделать.
— Вы ничего не сказали о своей жене Маше.
— С Машей мы познакомились в институте, на втором курсе, на мой день рождения. Сидели за одной партой, помогали друг другу.
Первое время у нее были нелады с математикой, и я решал за нее задачи. Но потом, на третьем-четвертом курсах уже она была моей
палочкой-выручалочкой. Я пропускал занятия, а она записывала все лекции и относилась к этому, я бы сказал, очень трепетно.
А когда окончили институт — сразу и поженились. Ну вот, кажется, я вам рассказал о себе все.
— Да, пожалуй. Вообще должен вам сказать, это большая редкость, чтобы футболист у нас в стране имел настоящую вторую специальность.
Первое имя, которое приходит на ум, — это Юрий Тишков, которого год назад какие-то подонки убили.
— А я с Юрой был очень хорошо знаком, он ведь мой первый футбольный агент.
— Каким он был человеком и футболистом, мы все знаем, а агентом?
— А вы знаете, эти две вещи неразлучны. Он был честным и порядочным. За это, наверное, его и убили.
Помимо меня он был агентом еще нескольких молодых игроков. И мы его, поверьте, никогда не забудем.
Наверное, в сохранении такой памяти о человеке и есть смысл жизни каждого из нас...
|
|
Иван Тимошкин
"Футбол", 20-27 февраля 2004г. |
|
|
|
|
|
| |
| 2Д | КР |
|---|
| Матчей: | 30 | 3 |
| В старте: | 11 | 2 |
| Минут: | 1018 | 180 |
| Голов: | 3 | 0 |
| Передач: | 2 | 1 |
| |
2Д - Второй дивизион
КР - Кубок России
матчи сезона
|
|
|
| |
 |
 | | Нара-ШБФР
Торпедо (Вл) |
|
Второй дивизион ("Запад"), 40 тур
31.10.2009
Наро-Фоминск, стадион "Нара" |
|
|
|
| |
| М | Команда | И | О |
|---|
| 1 | Динамо (Санкт-Петербург) | 36 | 79 |
| 2 | Торпедо (Владимир) | 36 | 73 |
| 3 | Спартак (Кострома) | 36 | 67 |
| 4 | Истра | 36 | 62 |
| 5 | Локомотив-2 | 36 | 58 |
|
|
|
